Народная артистка РСФСР (1974)
Народная артистка СССР (1982)
Лауреат Государственной премии СССР (1975)
Валентина Леонтьева родилась 1 августа 1923 года в Ленинграде.
В школе Валя всегда участвовала в художественной самодеятельности, играла в драмкружке, в шестом классе заняла первое место в конкурсе чтецов, который проводился среди ленинградских школ. Во время войны Валентина Леонтьева пережила блокаду Ленинграда. О своих родителях, которые были коренными ленинградцами, Валентина Михайловна рассказывала: «Папа был старше мамы на 20 лет, я безумно его любила. Спустя годы и я, и сестра, выходя замуж, в память о нем сохранили девичью фамилию. Помню чудные музыкальные вечера с конкурсами, балами и маскарадами в нашем доме, когда папа играл на скрипке…»
После того, как началась война, Валентина Леонтьева с сестрой во время блокады записались в отряд ПВО. Но вскоре в городе стало не хватать продовольствия, и их 60-летний отец стал донором, чтобы получить дополнительный паек для спасения дочерей от голода. Однажды во время разбора мебели на дрова Михаил Леонтьев повредил руку и у него началось заражение крови. Дочери отвезли его в больницу, и там он умер. О том времени Валентина Леонтьева рассказывала: «В 1942-м открыли «Дорогу жизни», и мы решили уехать. Я, мама и сестра Люся спаслись. Люсин сыночек, которого она родила в начале войны, умер в дороге, сестре даже не дали его похоронить. Она закопала тело малыша в ближайшем сугробе…»
Валентина с мамой и сестрой Людмилой были вывезены из блокадного Ленинграда в село Новосёлки в Ульяновской области, откуда Валентина после окончания школы с отличием вместе с мамой приехала в Москву. Валентина Леонтьева рассказывала: «Мы с мамой переехали в 1945 году, сразу после Победы, в Москву из Ленинграда. Город был — сплошные катакомбы: везде заслоны от танков, разрушенные дома, траншеи, которые рыли пленные немцы. Как-то раз я шла возле такой траншеи. Вдруг буквально из-под земли потянулись грязные худые руки. Немец смотрел на меня умоляющими глазами: «Хлеба, дайте хлеба!» Я взглянула на его руки и обомлела: такие тонкие, длинные, красивые пальцы бывают только у пианистов и скрипачей. Упросила охранника, чтобы он разрешил мне покормить этого немца. Его привели к нам домой, я налила ему супу. Он сначала ел очень медленно, на меня даже глаза не поднимал — боялся. Потом немножко осмелел, спросил, где мои родители. Я рассказала, что папа умер в ленинградскую блокаду от голодного психоза и мама осталась с нами одна (нас она спасла, заставляя курить, чтобы меньше хотелось есть). У немца на глазах появились слезы, он не доел обед, встал и ушел. А через два года в нашу дверь позвонили. На пороге стоял тот самый немец. Правда, теперь он был совсем не чумазый и тощий, а умытый, причесанный, одетый в парадный костюм, вполне симпатичный молодой человек. Рядом с ним стояла пожилая женщина. Он улыбнулся мне и сказал: «Я не мог вас забыть, поэтому приехал со своей мамой, чтобы сделать вам предложение». Я ему отказала, потому что выйти замуж за врага не могла. Тогда его мать заплакала и на прощание сказала мне: «Деточка, вы даже сами не представляете, что вы для меня значите. Вы спасли моего сына от голодной смерти. Я буду всю жизнь вас благодарить».
В Москве Леонтьева поступила в химико-технологический институт имени Менделеева, но вскоре перестала там учиться, и начала работать в поликлинике. А позже поступила в Щепкинское училище, и одновременно - в оперно-драматическую студию имени Станиславского при МХАТе. В 1948 году начинающая актриса Валентина Леонтьева заинтересовала главного режиссера Тамбовского театра Владимира Галицкого своей непосредственностью и душевной открытостью. Леонтьева при встрече сказала Галицкому: «Я выпускница школы-студии МХАТ, ученица Василия Осиповича Топоркова. Окончила в этом году и хочу ехать на периферию». Василий Топорков был учеником великого Станиславского, и это стоило многого. Владимир Александрович предложил начинающей актрисе приехать в Мичуринск, где тогда гастролировал тамбовский театр. Валентина Леонтьева воспользовалась приглашением режиссера, и вошла в труппу тамбовского театра, где прослужила несколько лет.
В 1954 году Леонтьева вернулась из Тамбова в Москву, и успешно пройдя конкурсные испытания, была принята на работу на телевидение. Виталий Заикин рассказывал: «На прослушивании Валентину Михайловну попросили прочитать либретто «Лебединого озера». «Зачем мне бумажка, я и сама говорить умею!» – выпалила Леонтьева. Комиссия поразилась, как складно Леонтьева рассказывает, и ее тут же взяли диктором. Но так как все должности дикторов были заняты, Леонтьеву оформили на должность помощника режиссера. Но дикторский дебют Валентины Михайловны был не самым удачным, и состоялся на новогодней елке в Центральном доме Советской Армии. Леонтьева с трудом преодолевала скованность в кадре, и о своем первом прямом эфире вспоминала с содроганием. В тот день ее, как молодую стажерку вызвали в срочном порядке в студию и поручили прочитать сообщение. Леонтьева рассказывала: «Режиссер торжественно отсчитывал в микрофон: «До передачи осталось три минуты… две минуты», а я умирала от страха. В результате зрители увидели мое перекошенное от волнения лицо. С трудом, заикаясь, прочитала текст. Потом мне рассказали, что через час позвонил какой-то крупный телевизионный начальник: «Что это было?! - кричал он. - Чтобы эту в эфире я больше не видел!» Но за меня заступилась диктор Всесоюзного радио Ольга Высоцкая».
Приключения молодой ведущей на этом не закончились. Так, например, во время ведения одного из «Огоньков» каблук туфель Леонтьевой накрепко застрял во время прямого эфира в полу, поставив Леонтьеву в очень трудное положение. Но случались с Леонтьевой и другие, более опасные ситуации. Так, например, во время одной из программ о животных Леонтьеву покусал медвежонок. Режиссер Калерия Кислова, много лет проработавшая с Валентиной Михайловной на Шаболовке, рассказывала: «Однажды к нам в студию приехал цирковой коллектив, они привезли с собой много зверей. Там был очаровательный маленький медвежонок. А Валя очень любила детей и животных, и она от этого медвежонка просто не отходила. Я как раз была режиссером эфира и в середине программы заметила, что она обернула носовым платком запястье. Оказывается, этот медвежонок укусил ее за руку. Но она даже виду не подала и довела программу до конца — понимала, что в прямом эфире на нее смотрит весь Советский Союз. А когда программа кончилась, пришлось вызывать «скорую» — ей было очень плохо».
И все же новая профессия была освоена Леонтьевой достаточно быстро, а зрители вскоре стали отвечать вниманием и любовью новой ведущей различных программ, и очень скоро Леонтьева стала всеобщей любимицей Советского Союза. Она регулярно вела «Голубые огоньки» и репортажи с Красной Площади, циклы публицистических передач «От всей души», собиравшие возле телевизора все взрослое население страны, и с которыми она объехала более пятидесяти городов в России. Леонтьева заслужила доверие и уважение главы Гостелерадио Сергея Лапина. И благодаря этому она могла позволить себе многое, что для других было невозможно. Например, Леонтьева отказалась от ведения главной информационной программы - «Время». Собственно, в этом у нее не было особой необходимости. Передача «От всей души», рассказывавшая о людских судьбах, была не менее захватывающей, чем самое интересное кино. Встречи людей после многолетней разлуки, неожиданно оказавшиеся перед телекамерой родственники и друзья, которых разбросала жизнь, собирали перед экраном миллионы телезрителей.
Калерия Кислова рассказывала: «Я видела, как Валя серьезно ко всему относилась, как заучивала имена, фамилии, даты и факты. Она же ни в коем случае не могла перепутать, что вот это — Иван Иванович, а это — Мария Петровна, он из Москвы, она — из Тамбова. А во время войны они встретились под Сталинградом, а потом никогда больше не виделись. В каждом выпуске программы было несколько сюжетов, и все их нужно было запомнить до мельчайших деталей. Ведущая не имела права что-то нахомутать, ведь люди доверяли программе особо дорогие моменты своей жизни. Леонтьева и сама переживала вместе со всеми. Недаром же программу в шутку называли «Плачьте с нами, плачьте, как мы, плачьте лучше нас».
Задушевная манера ведения передач Валентины Леонтьевой, действительно, не раз вызывала слезы радости, и за это зрители любили Валентину Михайловну больше, чем любого другого диктора или ведущего. Когда однажды Валентина Михайловна ехала в такси на Шаболовку и достала деньги, чтобы расплатиться, водитель, обернувшись, сказал: «Я со своих денег не беру. Когда у меня день рождения – вы моя гостья, когда я болею – вы меня навещаете. Мои дети хотят послушать сказку, и вы опять приходите...» И это было правдой - дети с нетерпением ждали появления на экране тети Вали в передачах «Умелые руки», «Будильник», «Спокойной ночи, малыши!» и особенно - «В гостях у сказки», которые она вела практически половину своей жизни.
Валентине Леонтьевой посвятил очень трогательное стихотворение Булат Окуджава.
Сердце свое,
как в заброшенном доме окно,
Запер наглухо,
вот уже нету близко...
И пошел за тобой,
потому что мне суждено,
Мне суждено по свету
тебя разыскивать.
Годы идут,
годы все же бредут,
Верю, верю:
если не в этот вечер,
Тысяча лет пройдет -
все равно найду,
Где-нибудь, на какой-нибудь
улице встречу...
Валентина Леонтьева рассказывала: «После переезда из Ленинграда наша семья поселилась на Арбате. Как-то, будучи в гостях у знакомых, живших в одном из соседних домов, я познакомилась с Булатом Окуджавой. Он тогда был незаметным пареньком, маленького роста и довольно застенчивым. Одно стихотворение он даже написал специально для меня, но ничего личного, интимного там не было. Мы с ним были очень хорошими друзьями, не больше. Потом судьба нас развела по разным городам. Я после окончания школы-студии МХАТ по распределению поехала в Тамбовский театр, где проработала два года, а Булат отправился искать счастье в Ленинграде. Встретились мы с ним только через пятьдесят лет». Это случилось в начале девяностых, когда в одной из передач редактор попросила Леонтьеву: «Валентина Михайловна, нам нужен на передачу Окуджава - позвоните ему, ведь вы вроде были когда-то знакомы?» «Как так - вдруг позвонить?! Ведь столько лет мы не виделись! Навязываться человеку, который давно уже забыл обо мне! Да у меня и телефона его нет!» - отнекивалась Леонтьева. Но позвонить решилась. Трубку снял Булат. «Булат... Простите, я не знаю, как вас называть: на вы, на ты..» - «Кто это?» - раздраженно спросил Окуджава. «Вы только не вешайте трубку, послушайте меня хотя бы полторы минуты, - и она прочитала посвященное ей Окуджавой никогда не издававшееся стихотворение. Через несколько дней у Леонтьевой был концерт в ЦДРИ, и в первом ряду она увидела Булата Окуджаву с женой. Она сошла со сцены и присела перед ним. Позже Леонтьева рассказывала: «Я даже не представляла, что он придет, - и вдруг!.. Мы просто смотрели друг на друга и почти плакали. На своей последней книжке он написал мне: «Мы встретились через 50 лет». Я страшно жалею теперь, что мы потеряли эти сорок лет, не видя друг друга, - сколько всего могло бы быть иначе!» Но Булат Окуджава умер через месяц после того, как они встретились с Леонтьевой.
А её продолжали любить миллионы зрителей, и она отвечала им взаимностью, так как сама любила работу на телевидении, как никто другой. Она была убеждена, что ей очень повезло в жизни: «Сорок с лишним лет назад я вытащила этот беспроигрышный лотерейный билетик, на котором было написано «телевидение». И отдав пятьдесят лет своей профессии, я совершенно убеждена в том, что на телевидении есть только одна чисто «человеческая» профессия, представители которой общаются напрямую только со зрителями, - дикторы».
Виталий Заикин рассказывал: «У Валентины Михайловны была уникальная память. Она могла не помнить, что делала минуту назад, но если мы ее спрашивали, как звали ту женщину, которая сына долго искала, она тут же, не задумываясь, могла вспомнить даже сложное имя вроде Камшат Кобдозимовна Дудынбаева».
Валентина Леонтьева рассказывала: «Я накануне передачи никогда не спала. Всего пятьдесят две ночи я провела в мучительных раздумьях. Боялась что-нибудь забыть, продумывала варианты на случай, если что-то пойдет не так. И каждый раз возникал самый неожиданный прокол! Например, я никогда не знала, как обнаружить героев передачи, которые должны были сидеть в зрительном зале. Мне давали бумажку с номерами кресел, но не могла же я ходить в прямом эфире и заглядывать за спинки! Тогда я останавливалась возле ряда, где была «подсадная утка», и рассказывала о судьбе этого человека, переводя взгляд с одного зрителя на другого. Практически всегда по глазам я могла определить своего героя!»
При всей своей огромной популярности Леонтьева совершенно не считала себя звездой, много работала, и в интервью признавалась: «Звездной болезнью никогда не болела, мне было неудобно пользоваться какими-то привилегиями. Помню, стою как-то в магазине в очереди за продуктами, а было это в пору тотального дефицита - тогда еще на ладошках номера ставили. Народ меня узнал и стал проталкивать к прилавку. По толпе прокатилось: «Леонтьева, Леонтьева». Выбегает директор магазина и чуть ли не насильно заводит меня на склад. Чего там только не было! Мне наложили две сумки, но взять я их отказалась. Как бы я в глаза голодным людям посмотрела, если бы они увидели, что выхожу с заднего крыльца с двумя авоськами?»
Зато Леонтьева очень любила помогать. Однажды старшая сестра Валентины Леонтьевой Людмила, работавшая главным экономистом в совхозе, передала Валентине просьбу директора совхоза как-нибудь посодействовать в получении только что появившихся и распределявшихся строго по фондам сеялок. Валентина Михайловна отправилась к министру сельского хозяйства СССР. Министр принял ее сразу: «Валентина Михайловна, дорогая, как этот фонарик-то доделать? Мои сорванцы что-то просмотрели и теперь покоя не дают» - спросил чиновник ведущую передачи «Умелые руки». Леонтьева объяснила. В результате министр и телеведущая расстались, очень довольные друг другом. Министр узнал, как научить внучат делать фонарики, а в совхоз отправились 20 дефицитных сеялок.
Калерия Кислова рассказывала: «Никаких особых материальных благ она не получала. Валя очень долго жила с мамой в коммунальной квартире. Напротив телевизионного центра на Шаболовке построили дом, и многим телевизионщикам дали в нем комнаты, в том числе и ей. Какое же это было событие! Правда, когда в 1962 году приехали зарубежные журналисты (кажется, из немецкого «Шпигеля»
, вышла смешная история. Леонтьеву как звезду советского телевидения они хотели снять дома: как хозяйничает, где проводит свободное время. Валя тогда очень переживала: нельзя же таких гостей принимать в коммуналке! И какая-то ее приятельница, чтобы пустить пыль в глаза, предложила свою только что отремонтированную однокомнатную квартиру».
Сама Леонтьева тоже рассказывала об этом случае: «Пришла я, руки в ванной помыла, потом на кухне яичницу жарила — изображала из себя умелую хозяйку». И вроде бы все было нормально. Но перед уходом немцы спросили: «Валентина Михайловна, а где же вы спите?». Для них было непонятно, как это знаменитая телеведущая может жить без спальни. «Ой, девчонки, представляете, — смеялась она, — я то-то думала, что покажу им класс, а они меня же и уели!».
Только спустя десять лет после этой истории Леонтьевой была выделена отдельная квартира. А в 1982 году Валентине Леонтьевой было присвоено звание Народной артистки Советского Союза. В том же году умерла ее мама. Валентина Леонтьева рассказывала: «Я пришла к ней, умирающей, в больницу. «Мне холодно, обними меня», – попросила мама. И так, на моих руках она скончалась. А мне на следующий день нужно было лететь на съемки программы «От всей души» в Комсомольск-на-Амуре. И в пути у меня – сердечный приступ. А после передачи – обморок. Так я маму и не схоронила. Поэтому до сих пор верю, что она жива и рядом. Есть дань человеческая – идти на похороны. Я понимаю, что это грешно, но не могу ей следовать. Когда я вижу гроб, тут же поворачиваюсь и ухожу прочь. Не готова я примириться со смертью».
Валентина Михайловна дважды была замужем. Со своим первым мужем Юрием Ришаром Леонтьева познакомилась в тамбовском театре, и он же перевез Леонтьеву в Москву. Через неполные три года их брак распался. Это случилось после того, как Леонтьева однажды пришла домой после эфира, а на кухне у ее плиты стояла женщина со сковородкой. «Я хозяйка квартиры, а вы кто?» – приветствовала ее незнакомая дама. Леонтьева не сказала мужу ни слова и расположилась на раскладушке в кухне. А на следующий день собрала сумки и ушла навсегда. На память о Ришаре в ее фотоархиве осталось несколько откровенных снимков молодой Валентины - Ришар увлекался эротической фотографией, и Леонтьева иногда служила ему моделью.
Людмила Леонтьева (сестра) рассказывала: «После окончания студии она по распределению оказалась в Тамбовском областном театре. Много играла, амплуа у нее было «героиня». А потом туда приехал молодой режиссер, он ставил там свой дипломный спектакль. Они понравились друг другу, поженились, и он увез Валю в Москву. С московскими театрами у нее как-то не сложилось, а тут объявили конкурс на телевидение. Она решила попробовать: вдруг получится, — в результате нашла себе дело на всю жизнь. Валя очень быстро стала популярной. Она брала зрителей искренностью, простотой общения, казалось, каждому в душу входила, — такой талант у нее был от Бога».
Кросс-пост из сообщества "Чтобы помнили".
Продолжение следует...